Мы в Рузаевке – маленьком городе рядом с Саранском – столицей Мордовии, Россия. Радиолюбитель Дмитрий Пашков, фотограф Сергей Карпов и я карабкаемся на крышу местного технического колледжа. Сергей и я на крыше потому, что мы интересуемся так называемым низовым освоением космоса. Дмитрий работает в этом колледже системным администратором. Пасмурный мартовский день, на обледенелой крыше дует холодный ветер. Дмитрий обещал нам показать, как можно поймать изображение европейской части России с американского метеоспутника.
Запущенные в 70-е и 80-е эти метеоспутники до сих пор летают вокруг Земли, фотографируют поверхность и отправляют изображения на Землю. По большому счету эти изображения уже не нужны метеослужбам, но аппараты продолжают исправно работать. Можно поймать этот сигнал и получить на память сувенир с орбиты. Для этого нам нужна самодельная антенна, сделанная из лыжной палки, приемник, купленный на AliExpress и обычный ноутбук, на который установлено специальное программное обеспечением с открытым исходным кодом. У нас все это есть, и сегодня мы рассчитываем поймать снимок из космоса. Дмитрий пытается выдрать другую антенну изо льда крыши: «О, а я думал, мы ее забрали летом!», – удивляется он. Любитель рассчитал время пролета спутника, и у нас есть окно в десять-пятнадцать минут, чтобы принять изображение. Мы тянем на крышу удлинитель, устанавливаем оборудование. Темнеет.
Радиолюбитель Дмитрий Пашков. Фото автора.
Пролетает спутник, мы ловим сигнал, но ничего не получается. Слишком много помех от сотовой связи, сетевых фильтров и других земных источников излучения. Все изображение пересекают черные полосы. «Хорошо вообще в чистом поле принимать», – говорит Дмитрий. Второе место занимает небольшой городок Рузаевка, где по сравнению с большим городом меньше помех, и любители имеют гораздо больше шансов получить чистый сигнал.
Спутник улетает, и мы решаем попробовать связаться еще с одним похожим спутником с той антенной, которая с лета валялась на крыше. Она выше и поэтому мощнее. Ветер усиливается. Надо соединить несколько проводов. Я бегу вниз в лабораторию за паяльником. Возвращаюсь на крышу, но холодно так, что паяльник не нагревается. Предлагаю бросить все и спустится вниз в тепло: «Ну, не получилось так не получилось. Окей, мы поняли принцип». Однако, Дмитрий, который всю работу на морозе делает голыми руками без перчаток, говорит: «Начали делать – надо доделать!».
Радиолюбитель соединяет антенну с приемником, над нами пролетает спутник и в итоге мы получаем приемлемое изображение на ноутбук. На черно-белом снимке – большая часть России, и мы в виде желтого крестика. Замерзшие, но довольные спускаемся по лестнице вниз. Перед спуском Дмитрий рассказывает, что прошлым летом со студентами колледжа хотели лазером-указкой вверх посветить, чтобы на снимке со спутника было видно точку в Рузаевке, но пока не получилось. К сожалению, не видно следа от указки на снимке из космоса. «Так они делают космическое селфи!», – отметил я про себя. С помощью лыжной палки и других самодельных приспособлений любители фотографируют себя спутником, летающем где-то там высоко и далеко.
Изображение с метеоспутника. Рузаевка отмечена желтым крестиком. Используется с разрешения Дмитрия Пашкова.
После крыши мы грелись, пили вино и говорили о переключении между домом и орбитой с Дмитрием:
Сергей: А скажи мне – глупый у меня такой вопрос – вот ты сидишь все это [сигналы от спутников – Д.С.] слушаешь… Ты находишься в таком глобальном пространстве. Ты же ощущаешь себя в таком – глобальном?
Дмитрий: Ну, есть такое ощущение, да.
Сергей: Как ты потом возвращаешься вот в это: починить винду, пойти перезагрузить компьютер? Тебя не угнетает вот это все?
Денис: Дочку отвести в сад…
Дмитрий: Наоборот, я не могу сидеть на одном месте, постоянно слушать [спутники] там или дома [что-то делать]… Я сидеть на одном месте просто не могу!
Сергей: То есть ты из этой глобальности легко в быт свой врываешься?
Дмитрий: Да. Вот сейчас приехал, допустим… Вот я сейчас послушал [спутники], пошел там – чёт сделал, вернулся. То есть монотонное не могу. Не знаю, почему так. Некоторым нравится. Пришел с работы – лег на диван и читать газету. Я просто так лечь [не могу]…
Что если контраст домашнего мира в Рузаевке и спутников на орбите отсылают к особенной практике масштабирования? Как заметил на одной из лекций антрополог Дэвид Валентайн, «космос – область par excellence для мышления в скалярных терминах» (Valentine 2024). Действительно, изучать и осваивать космос – значит соотносить большое и малое, далекое и близкое, знакомое и незнакомое. Колонизация внешнего пространства часто представляется как расширение Земли до орбиты, Луны, Марса и еще дальше. Антрополог Анна Цзин предлагает говорить масштабировании как о расширении: «Масштабируемые проекты – это те, которые могут расширяться без изменений» (Tsing 2015, 507). С этой перспективы может показаться, что Дмитрий просто пытается физически достичь космоса и расширить свой дом в Рузаевке до орбиты.
Однако сопротивление, подобно помехам в случае с радиолюбителем из Рузаевке ставит вопрос о возможности масштабирования как расширения. Как отмечает Валентайн, «задержка» (latency) также имеет значение для нашего представления о космосе (2024). Чем дальше от Земли, тем больше времени требуется сигналу. Сигнал с Марса до Земли идет от трех до двадцати двух минут. Сигнал от зонда «Вояджер», находящегося за пределами Солнечной системы, достигает Земли примерно за восемнадцать часов. Кроме расстояния, множество других факторов типа вакуума, температурных колебаний, радиации, космического мусора, делают гомологические преобразования затруднительными. Сопротивление внеземного ставит под вопрос возможность масштабирования как расширения. Скорее стоит говорить о ненадежном соединении и хрупком отношении в случае с масштабированием в космосе.
В другом месте антрополог Валери Олсон говорит об «ощущениях масштабируемости» (sensibilities of scalarity), когда «практики и сторонники космических полетов регулярно заставляют вещи и процессы казаться непрерывными в масштабе, например, связывая домашнее пространство с планетарным, человеческое сознание с космическими системами, а шаги (footsteps) человека на планете с его эволюцией» (Olson 2018, 31). Интерскалярность убеждает в том, что масштабирование, особенно в космосе, это не рост, не расширение, не поглощение, а отношение, или соединение между местами, благодаря котором и возникает эффект масштабирования (Hecht 2018).
Пытаясь сделать космическое селфи, любители не расширяют свой дом до размеров космоса, и не только соединяют дом и космос. Как отмечает Дмитрий в своем рассказе о регулярном переключении между участием в глобальных процессах и выполнением повседневных обязанностей, они практикуют масштабирование, будучи настроенными на несоизмеримость между маленьким домом и огромным космосом. Эта несоизмеримость делает Рузаевку или любое другое место более заметным и ценным на фоне «целой Земли» и бесконечной Вселенной. Космическое селфи – хороший способ привлечь к неизвестной точке на карте внимание. Космические любители не растворяются в планетарном человечестве или нации, а сохраняют дом, в то же время занимаясь освоением космоса.
Редактор поста Пейдж Эдмистон.
Литература:
Hecht, Gabrielle. 2018. “Interscalar Vehicles for an African Anthropocene: On Waste, Temporality and Violence”. Cultural Anthropology. 33(1): 109:141. doi: 10.14506/ca33.1.05
Tsing, Anna Lowenhaupt. 2012. “On Nonscalability: The Living World Is Not Amenable to Precision-Nested Scales”. Common Knowledge. 18 (3): 505-524. doi: 10.1215/0961754X-1630424
Olson, Valerie. 2018. Into the Extreme: U.S. Environmental Systems and Politics beyond Earth. Minneapolis; London: University of Minnesota Press.
Valentine, David. 2024. “Scales and Futures: Simultaneity, Latency, and Ethics beyond Earth”. Public seminar, UCL University, London, January 10, 2024.
